Слав, сколько лет вашему театру?

– Уже 10 лет в этом году. Эта история началась одновременно с моим декретом. На мне было всё: и семья, и театр. Совмещать это было непросто, но по-другому я не умею. Супруг мог бы мне сказать: устройся на нормальную работу или детьми занимайся, но вместо этого все финансы взял на себя. Муж у меня потрясающий, я ему очень благодарна. Конечно, мои дети не голодали, но первое время я ощущала дисбаланс: вместо того чтобы вести своих детей на кружки, я сама шла вести занятия для других. Это было очень тяжело эмоционально. Сейчас дети уже подросли и могут добираться сами, но тогда…


А с чего началась ваша театральная история?

– Я по образованию режиссер любительского театра и преподаватель. Были варианты после вуза устроиться в детский сад, в школу, вести театральный кружок. Но мне хотелось именно со взрослыми работать. Поэтому я устроилась режиссёром в Дом культуры. Работа там оказалась больше про организацию концертов, написание сценариев, и спустя какое-то время я поняла, что это не совсем то, чего я хочу. Я проработала там примерно пять месяцев, ушла. Устроилась директором студенческого клуба в колледже. Там мне очень нравилось, удалось совершить маленькую революцию. Когда я пришла, там даже студвесны не было. Мы создали волонтёрские отряды, организовали посвящение в первокурсники, начали выпускать студенческую газету. Количество ребят, погруженных в творческую жизнь, стало значительно больше. Но когда я ушла в декрет, поняла, что не хочу возвращаться обратно. Я понимала: моя работа не совпадает с тем, о чём я мечтала, пока училась. К тому же руководитель воспринимала любые нововведения с тревогой, каждое решение давалось с боем. Я ушла в декрет и не вернулась.
Тогда я потихоньку начала арендовать зал в библиотеке на два часа, чтобы вести свою театральную студию. У меня тогда был маленький ребёнок, всё это воспринималось как хобби, ну хочешь вести – веди. В первый раз пришло два человека, потом пять, когда пришло восемь, я подумала “ого”. Постепенно это хобби трансформировалось во что-то большее: начало приходить больше людей, у нас появилась регулярная группа, мы распределили программы по уровням. Потом мне стали писать и спрашивать, не хотим ли мы детьми заняться. Потом я набрала педагогов, которые разделяют мои ценности, получилось несколько групп. Возможно если бы я сразу взялась, сделала себе хорошее помещение, всё бы обеспечила, получился бы какой-то хороший бизнес. Но не пошло.


А почему не пошло?

– Я думаю что всё-таки, наверное, мой мозг не бизнесовый. Мне только дай волю – я придумываю очень много социальных проектов. Одна девочка взяла на себя занятия для детей с ОВЗ, я полностью оплачивала аренду и занималась координацией. Мы запускали проект для мам: либо для родителей особенных детей, либо для тех, кому тяжело в декрете. Это, конечно, тоже не оплачивается. И вот такую фигню я постоянно изобретаю *смеется*. А делать только для денег-денег мне неинтересно: как только я теряю ресурс, это первым сокращается.


Сейчас какие цифры у вас?

–В счастливый ковидный год, 2020, когда мы еще не знали, что нас ждёт впереди, у нас был зал на 100 квадратов, шесть спектаклей, хор с двумя программами. Мы готовили мюзикл. У нас был класс хореографии, коллектив по боди-перкуссии, подростковая и детская студия. В месяц было примерно 60 человек постоянных и 80 по абонементу. Ковид нас сильно потрепал: у нас не стало хореографии, не стало боди-перкуссии, не стало вокала и детской группы, закрыли радио для ребят с ОВЗ, многие проекты закрыли. Съехали с помещения, были не совсем удачные арендодатели. 6 спектаклей пришлось убрать, реквизит и костюмы раздали. Только сейчас начали потихоньку на ноги вставать. В труппе у нас 12 человек, студия для взрослых, есть два спектакля, подростковая группа и уличный театр.

Слава Уткина — о том, чем живет центр театрального творчества "Ярус"

Вы помните ваш опыт поэтапно? Вот ИП, вот НКО выросла, вот первый отчёт.

–Я сначала вообще просто зарегистрировала группу ВКонтакте, у меня не было вообще никакой регистрации на тот момент. Ни самозанятости, ничего. Помещение нашла по воле случая. Я тогда встретилась со своим товарищем институтским, у него тогда тоже был своего рода стартап: кальянная студия с кинозалом. Вот этот кинозал у него по вечерам простаивал. У меня было 10 тысяч на карточке с детских пособий сына, вот что-то вроде за 300 рублей в час мы с ним договорились. Там так было устроено помещение, что в туалет надо было проходить через наш кинозал, и постоянно кто-то туда-сюда перемещался. А у нас, значит, актёрские тренинги. Надо понимать, что эти тренинги довольно глючные: представьте, как у вас внутри тела проходит луч света, представьте, что вы муха, изобразите эмоцию. Однажды у меня вот так актёры сидели и сосредоточенно представляли. Тут выходит мужик с кальяном наперевес, начинает завороженно наблюдать. Актёры на него поглядывают, он не выдержал и говорит: «А что это вы делаете?» Люди сразу посыпались, стали ржать, и я поняла, что куда-то надо двигать из кальянной.

И из кальянной куда?


– Из кальянной в библиотеку. Тогда я уже зарегистрировала ИП, начала заниматься документами. Я вообще такой человек не по отчётам, и вот первые декларации… Господи, это был какой-то кошмар. Делаю декларацию, заполняю, приношу, мне говорят: девушка, у вас тут цифра пропущена. Прихожу домой, перепечатываю. Опять неправильно. Вот этот тупняк был самым ужасным. Поэтому когда я открывала НКО, я сразу пошла к юристам и бухгалтерскую отчетность оформила на аутсорс.

Знаете, я однажды попробовала заполнить отчёт НКО для статистики или от Минюста, не помню. Обратилась за шаблоном, мне прислали файл из 70 разных отчётов. Я села и все 70 страниц честно заполнила. Смотрю, там графа «количество вооруженной техники» – я честно пишу «ноль», у меня же техники нет. Какие-то заводы, площадки, автоматы – снова ставлю «ноль», ну мало ли, нужно так. Принесла, мне говорят: вы что, с ума сошли, вы же законодательство нарушаете, вы нас вводите в заблуждение, пишите срочно заявление, чтобы это всё отозвать Оказывается, из этих 70 шаблонов я должна была выбрать один какой-то. Всё-всё-всё, думаю, больше пальцем не притронусь. Я при этом не тупая *смеётся*, просто для этого надо быть в профессии, а я не человек-отчётность.


А есть ли у вас постоянная внешняя поддержка?

–Нет, практически нет. Мы однажды попытались запустить сбор частного фандрайзинга «500 друзей Яруса». Гипотеза был такая: если мы соберем 500 горожан, которые будут нам ежемесячно донатить, то в целом закроем основные расходы на аренду. На первых порах получалось, но потом начался негатив. Увидев, что театр в непростом положении, горожане начали активно взывать к администрации. В итоге из администрации позвонили и говорят: дошёл до нас плач Ярославны. Они нам попробовали что-то подобрать, но все помещения были довольно далеко от прежнего места, людям было бы неудобно ездить. Ну и как только дело пошло на лад и мы начали писать позитивные посты, люди стали отписываться от пожертвований. К тому же многие жертвователи оформили разовые донаты. Я всегда говорю: лучше сто рублей каждый месяц, чем тысячу раз в год. В общем, пятьсот человек собрать не удалось. Какие-то, правда, подписки у нас остались: это около 8 тысяч рублей, кое на что нам хватает. И мы очень, от всей души благодарны тем, кто продолжает поддерживать нас.


Очень интересно про гранты с вами поговорить. Как у вас процесс идёт?

– Гранты – это то, ради чего я оформила НКО. Когда была ИП, нигде и ни разу я не выиграла грант, ровно 6 лет мы прожили без посторонних вложений. 2020 год мы еще пережили, а 2021 уже был… ну просто чих-пых-тых. Летом у нас и так мёртвый сезон, а в постковидные времена вообще был мертвейший. Ещё и хозяин нам сказал, что надо выезжать, скидки на лето не дал. Юристы куда только ни писали: и управляющему, и самому собственнику, мол, социальный проект, хорошее дело, но ничего совсем не вышло. Мы съехали с того зала. Я тогда не знала, что мы выиграли грант от Фонда Президентских грантов, и через два месяца у меня уже будет ресурс. Потом выиграли два гранта от Фонда Культурных Инициатив. Для меня это каждый раз было очень неожиданно. Я еще все эти грантовые заявки писала в последний момент, всегда почему-то с ужасной температурой – так, поучиться, попробовать.
Первый грант действительно спас нас – людей тогда было мало, и грантовые средства дали нам передышку. Второй грант был даже более успешным: отчёт прошёл быстро и без проблем. А вот третий грант... Мы получили финансирование на театральный проект «Кузбассинг», который я уже дважды проводила с поддержкой Минкульта, постепенно развивая фестиваль. С грантом хотела его расширить, и всё началось хорошо: мы провели театральную лабораторию, поставили 5 спектаклей о городе Кемерово, провели 2 фестивальных дня. Но потом наша команда отправилась на гастроли со спектаклями про Кемерово. Хоть это было задорно и интересно, но мы ужасно устали. И главное, пока мы были в разъездах, никто, конечно, не занимался коммерческой деятельностью театра, грантовая поддержка закончилась и своих доходов не стало. После этого пришлось заново выстраивать коммерческую часть, и это далось мне очень нелегко. Мы всей командой выгорели и еще не до конца восстановились.
Историю с грантами я на время закрыла: не хватает рук. Сейчас вижу грантовые конкурсы, смотрю на них и не подаю заявки. Сосредоточилась на том, чтобы отладить всю систему заново.


А с нашим сервисом вы как познакомились? Если есть бухгалтер на аутсорсе, как LemonPie вас дополнительно выручает?

– Бухгалтер у нас занимается всей госотчётностью: сальдо, баланс и прочее. А свой личный учёт я веду в LemonPie, это мой «карман». Раньше всё было хаотично – два пишем, три в уме. Эта путаница с финансами меня ужасно выматывала. Объявление про грант от LemonPie я увидела случайно. Порадовало тогда, что заявка была очень простая. Я сначала подумала, что это неработающий сервис: смотрю, картинка красивая, решила сразу, что кто-то деньги отмывает. Но когда созвонились с девочками, стало очень интересно попробовать. Я, конечно, поначалу долго осваивалась, но очень помогали еженедельные встречи . Загрузила первые платежки, подгрузила чеки и поняла, что это очень удобно.


Слав, а как у вас в целом с отношением к деньгам? Кажется, это такая сложная тема для людей из театральной среды, считается же, что в театр не зарабатывать идут.

– Ох, я прошла большой путь. Очень было сложно, очень. Для меня это было что-то совершенно новое — что я буду преподавать моё любимое, обожаемое театральное мастерство, получать удовольствие от работы, и мне за это кто-то будет ещё и деньги платить. Когда мы учились, у нас даже курс был по финансовому управлению, но нас настраивали: зарплата у вас будет 4 тысячи. Это, кстати, тогда был МРОТ. Помню объявления в газетах: ищем культорганизатора, зарплата 4400. У меня была что-то вроде 8 тысяч – просто богачка. Было такое представление, что если выбираешь работу по душе, про деньги можно забыть. Сначала мне было вообще неловко озвучивать стоимость занятий. Тогда я решила провести эксперимент, объявила: пусть каждый платит сколько посчитает нужным. Я называла примерные затраты и говорила: «Переведите столько, сколько вам кажется справедливым».
Но со временем я поняла, что это не работает. Для многих такой свободный формат оплаты оказался психологически сложным — люди чувствовали себя неловко каждый раз, решая, сколько же мне заплатить. У них постоянно возникал вопрос: «Стоит платить больше или меньше? А если я мало участвовал? А вдруг она обидится?» Это создавало напряжение. Когда я наконец объявила фиксированную цену за занятия, все выдохнули. Для меня это было очень важно: поняла, что моя работа ценна и важна, что я могу сама себя оценивать. Этим летом, например, мы выехали только платными курсами. У нас, конечно, кое-что повисло в долгах, например, ЖКХ, но в остальном дебет с кредитом сошелся, и это очень круто.